- Тут вот какая штука, - сказал скрипач. – Я не чувствую музыки.
Соломон Иосифович внимательно и устало посмотрел скрипачу в глаза. Он не сказал, что вообще-то он не психоаналитик, а специалист по лечению внутренних органов, расположенных в брюшной полости, но это и не нужно было, скрипач и так знал. Уже давно, с тех пор, как Соломон Иосифович, обычный врач обычной московской больницы бомжового типа, случайно спас скрипачу жизнь, он стал его личным домашним доктором, хотя на дом не приходил. С тех самых пор только ему скрипач и доверял. Соломон Иосифович был очень хороший врач, хотя, повторимся, как бы обыкновенный, и его главное достоинство заключалось в том, что он всегда стремился вылечить пациента, любой ценой, от любой болезни. Чурался разве что онкологии. С онкологией у скрипача пока все было в порядке, а остальные болячки он нес только ему.

Он вошел в купе, не отрывая от меня взгляда, поздоровался и сел напротив. Рожа та еще. Представьте – огромный рот, километровый подбородок, Пизанская башня вместо носа, почти квадратные проволочные брови, но взгляд глуповатый. Потом, так же пристально на меня глядя, он демонстративно снял шляпу – а?
Из головы его, в основаниях залысин, торчали тоненькие серые рожки.
Я обалдел, он гаденько захихикал:
- Уху-ху-ху-ху! Успокойтесь, никакой мистики. Я не сатана, это антенны. Я, видите ли, обыкновенный мобильный телефон для богатых, сейчас на отдыхе. Может быть, слышали про эту новую моду рублевских кланов – живые мобильники? Нет?

- Эй, чувак, в баклаге пиво еще осталось?
- Мы-ы, - пошарив за спинкой дивана и разогнав по полу опустевшие снаряды, промычал Вадим, - доставай следующую.
- Блин, куда ты его только деваешь? - вздохнул Стасик выуживая из придиванного ящичка со льдом очередную двухлитрушку крепкого ячменного. – Раза в два больше меня выпил...
- Слышь, кончай гундеть, а? Смотри, вон, лучше гонку.
А гонка, кстати, выдалась невероятно скучной. Завал в первом повороте, где полегли основные соперники за титул – вот, пожалуй, и все зрелище, что успешно кастрировало основное действо. Подумать только, а ведь они со Стасиком хотели портироваться в Индианаполис и посмотреть Гран-при собственными глазами. К несчастью (или радости?) дешевых янки не нашлось.

Людям свойственно мечтать, воображать в своём сознании самые чудесные и загадочные идеи…
Наверное, нет на свете человека, который хоть раз в жизни не мечтал о чём-то волшебном, именно о своём, сакральном и несбыточном. Каждый в своих мечтах схож в одном, что вдруг, каким-то магическим способом, придёт счастье. Это может быть чемодан с несколькими миллионами долларов, который внезапно сваливается на голову, или современная машина, которую не купить никогда в жизни. Мечтать – в человеке заложено от природы. Когда одному древнему человеку приходила очередная чудная идея, это не замечалось в обществе, но когда у этого человека появлялись единомышленники, которых его идея устраивала и казалась логичной, то она становилась верой…

Он тоже любил мечтать. Он работает продавцом-консультантом в одном из магазинов компьютерной техники. Все родные остались жить в его родном городе, а он учится в институте и живёт в Москве.

С чего все началось? Пожалуй, с семинара. "Эволюционная методология и основы эволюционной психиатрии" - так замудренно назывался он. И вел его умница и насмешник крымский профессор Виктор Самохвалов.
В последнее время масса людей обращалась к психоаналитикам с одинаковой проблемой. Чувство постоянного сомнения и эмоционального раздражения приводило людей к тревожной, двусмысленной, запутанной жизни, к привычке выискивать противоречия во всем. Народ пошел рядами и колоннами жаловаться на снижение активности, утрату вкуса к жизни. Молодняку служба-тружба не была скучна, ибо затягивала пока в служебные игры, целеустремляла на карьеру, взаимоотношения с любовями. А вот людям постарше было туго. И вот такой статистический пятидесятилетец заныл-застонал, завалил своею тягомотиной недешевых психоаналитиков. Неинтересно, мол, все, чем занимались много лет. И работа стала де нудной, и все, что можно, достигнуто, и отношения с родными и друзьями поблекли.