„Господи, какое великое заблуждение: думать, что мы думаем...” В.І.

Він прокинувся від дивного відчутя. Що все закінчилось. Більшим по силі за це відчуття був лише подив – як це може бути? Тобто, як можна відчувати, що все закінчилось? І взагалі, як може бути „все закінчилось”, коли... ЩО коли? Та коли він прокинувся! Він же живий... 2228 рік

Петро Пас

Будильник в лівому усі вже вимкнувся. Значить, організм вже у змозі встати. Найближчі три хвилини він спати вже не буде. А коли голова почне відключатися від роботи з м’язами, знову почне тринькати своїми імпульсами. У задню кору. Гм. Дивно, стільки років минає кожен день. А кора головну мозку все зветься „задньою”.

- То ж проста річ, а прості речі не потребують нових назв.

Це був Інчин голос. Значить, вона у цей момент теж про щось схоже думає. Інча була сестрою по крові. Останні два роки вони зовсім не бачилися в реалі – тільки періодично матеріалізувалися один до одного – посміхнутися чи привітати з гарним настроєм...

С решительностью незамужней женщины Наталья Сергеевна отодвинула стул и возвысила свое худощавое тело над президиумом.
– Я уж не буду на трибуну, я отсюда. Итак, господа, надо что-то решать. Писем становится все больше, и этот вопрос уже выходит за рамки кафедры и, может быть, даже института. После того как младший научный сотрудник Мамкин самовольно, да, я подчеркиваю, самовольно опубликовал результаты своих опытов...

Генка книги любил. Правда, только в далеком детстве, когда было времени навалом. Забитые донельзя полки ломились от полных собраний сочинений Жюля Верна (сей автор читается хорошо почему-то только в раннем детстве, потом вызывает безудержное желание отложить томик в сторону и поспать), потом шли «Продавец воздуха», «Человек-амфибия» (шедевр отечественной фантастики, всё-таки!!!), «Солярис»… И «Гиперболоид» был. И «Аэлита». И Айзек Азимов был (кстати, его книги по химии читаются не хуже головоломок о роботах с тремя законами позитронного разума). И Кир Булычев был. И Головачев. И то, и это… В общем, воспоминаний на целый вагон и маленькую тележку…
Короче говоря, классика.
А потом закончилось счастливое детство.

Прозрачные двери мягко отошли в стороны, выпуская человека на улицу. Андрей шагнул на дорожку, выложенную каменными плитками. Здание станции метро «Парковая», построенное в стиле помещичьих усадеб девятнадцатого века, естественно вписывалось в окружающий ландшафт. Теплый июльский воздух, настоянный на запахах многочисленных цветов и трав, казалось, имел ощутимую плотность. «Как парное молоко» - всплыло откуда-то из подсознания.
Андрей приложил ладонь к исполинскому стволу липы – теплый шершавый. Ни один лист не шелохнется. Тишина. Лишь ровное, едва различимое гудение насекомых. Он сделал еще несколько шагов по каменной дорожке. По бокам росли кусты шиповника, здесь жужжание было громче. Большая пчела с трудом выползла из розовых лепестков, вся в желтоватой пыльце, и, подумав две секунды, медленно полетела на восток.
«Вы можете отказаться в любой момент, вас никто не осудит. Конечно, лучше сделать это сейчас, чтобы мы смогли подобрать замену. Повторяю, решение – за вами...

(из записной книжки Лондона Белки)

Никогда, никогда еще мы не были так близки к Солнцу! никогда, никогда еще мы не видели Солнце так близко! и вот наконец – этот Огромный Оранжевый Гудящий Дышащий Шар – Король Солнечной Системы